Уставший Шеридан крепко спит. Деленн рядом, но её глаза открыты, она погружена в свои мысли. Раздаётся чуть слышный прерывистый писк, в такт ему мерцает стоящий рядом на ночном столике кристаллик.
Кажется, этого и ждала Деленн — она тут же проводит рукой над столиком, и пейджер замолкает. Вместо того, чтобы просмотреть сообщение, она потихоньку встаёт, стараясь не разбудить Джона.
Но он всё-таки открывает глаза.
— Деленн? Куда ты?
— Не спится. Схожу к себе — проверю, куда я дела последние бумаги. Кажется, оставила там, но надо посмотреть.
— А-а... Ну ладно...
И он снова проваливается в сон.
Но у Деленн другие планы. Ей неловко — ай, нехорошо хитрить с Джоном, но... ради него же, ради их дела... Она надевает старый жреческий балахон с закрывающим лицо капюшоном, тот самый, в котором она и Линьер тайно встречались с Маркусом. Как и тогда, место встречи — ночной бар внизу... но теперь там будут только она и Линьер.
Вскоре Деленн заходит в бар и садится за свободный столик с краю. Но, как и в тот раз, её появление не проходит незамеченным: наряд скрывает лицо, но не в силах совсем скрыть фигуру.
Через минуту к присевшей в стороне незнакомке уже подсаживается подвыпивший и, видимо, изрядно озабоченный мужичок — ему приспичило снять девочку. Натолкнувшись на холодную просьбу избавить её от своего соседства, разозлённый пьяный грубо хватает Деленн за руку.
— Ах, мы не такие? Нечего было тут шляться, куколка! Теперь, нравится тебе моя рожа или нет, но именно её ты увидишь, когда проснешься утром, понятно?
Деленн ошарашена таким блиц-ритуалом, но только на миг.
Нахал видит из-под капюшона знойную улыбку. Уже чувствуя себя победителем и млея от предвкушений, он начинает гладить её руку.
— Куколка, открой личико!
Деленн поддаётся, накрывает его руку своей... и резким движением выворачивает незадачливому кавалеру палец, бросая его на пол.
— Уа-а-а-а! Проклятая сучка, ты сломала мне палец!
— Конечно. Кстати, пока у вас есть в запасе ещё девять.
Деленн встает и уходит, но озверевший пьяный, вскочив, бросается за ней.
Лучше бы ему успокоиться — в коридоре возникает ещё одна фигура в чёрном плаще, и пока молодец собирается размахнуться, точный удар успокаивает его надолго.
Пройдя несколько коридоров, двое снимают капюшоны.
— Линьер... Как всегда, ты вовремя. Готов ли ты выполнить мою просьбу?
— К чему спрашивать, Деленн. Я поклялся однажды. Скажи лишь, в чём дело — я сделаю всё, чего бы это ни стоило.
Они присаживаются на край какого-то люка.
— Но зачем было встречаться тут?
— Я не хотела, чтобы кто-нибудь видел тебя на станции.
— И Шеридан?
— Да. Именно из-за него эта встреча должна остаться между нами.
— Деленн, что же я могу для вас сделать?
— Помочь, Линьер. Мистер Гарибальди привез из метрополии дрази весьма существенное свидетельство того, что за недавними нападениями на транспорты стоят центавриане.
— Что ж, видно придётся выступить против них.
— Свидетельство — это ещё не доказательство, Линьер. Пока их причастность не доказана, мы не имеем права открыто объявить о своих подозрениях. Рейнджеры патрулируют торговые линии, но ни у кого из них нет такого опыта общения с центаврианами, которым обладаем мы с тобой. Поэтому-то я особенно надеюсь на тебя.
Ты знаешь их образ мыслей, знаешь, как они сражаются. Отправляйся к границам владений Центавра, следи за их кораблями... за всем, что покажется подозрительным. Если кто-то и сможет добыть доказательства, то это только ты.
— Но почему же нельзя рассказать об этом Шеридану?
— После смерти Маркуса... Джон не захочет посылать с подобной миссией того, кто дорог мне... да и ему.
— Если так, то он неправ. Полагаю, в этом отношении он знает вас не так хорошо, как следовало бы.
— Он знает меня, Линьер. Но он еще и любит меня, и иногда одно встаёт на пути другого.
— Да, я... я могу представить, что такое случается.
Деленн с тревогой смотрит на него. Несмотря на всю свою выдержку, Линьер не в себе. Застывшее лицо, словно спазм свёл горечью его скулы, даже голос сел. Да и новый шрам на щеке.
— Откуда это?
— Учебный бой с дрази.
— Прошу тебя — будь осторожен. Не спеши!
— Без упорных тренировок я не был бы готов сейчас.
— Вот инфокристалл, здесь все инструкции. Ты пойдёшь туда на 27-й Белой звезде, но просто как член команды. Корабль уже ждет. Об этом задании не знает даже капитан: ему известно лишь то, что ты и несколько других рейнджеров должны приобрести навыки космических боев вблизи границ Центавра. Как только удастся обнаружить что-то, ты должен немедленно вернуться.
— Что ж, я иду на корабль.
— Погоди, Линьер. Ещё есть время, а ведь я не видела тебя с той самой ночи, когда бракири устроили свой день мертвецов. Поговорим немного.
— Не думаю, что это будет мудро, Деленн...
Однако, повинуясь её просьбе, он рассказывает о встрече и разговоре с тенью Мордена. История гнусного пророчества невесела, и всё же, отвлекшись, Линьер чуть заметно оттаивает.
Деленн потрясена.
— Нет, нет! Он лгал, даже оттуда пытаясь навредить нам! Я не могу ни представить это, ни даже вообразить причину, которая могла бы заставить тебя... предать Анла’шок.
Она нежно касается его лица. Когда любишь и счастлив, в этом свете для тебя все, кто рядом...
а Линьера её тёплые пальцы ранят больнее боевого посоха. Давно узнал и принял он свою судьбу, но так и не сумел с ней смириться.
— Я тоже не могу представить себе ничего подобного.
Он резко встаёт и, поклонившись, быстро уходит, почти убегая.
Апартаменты Лондо. Вот и он сам — просматривает какие-то бумаги, накопившиеся за время отсутствия. Сигнал открытия двери возвещает о приходе Вира. Войти ему удаётся лишь со второй попытки — Вир нагружен целым ворохом пакетов, корзинок и коробок с пополнением для продовольственных запасов посольства Центавра. Наконец, он втискивается внутрь.
— Вир! Что же ты ел, пока меня не было здесь?
— Я ел... мы... я хочу сказать, тут множество... хм... я ел в «Макбарисе».
— Макбарис? А, это новый ресторан в Коричневом секторе? С золотым... хм...
— Золотым гребнем, точно.
— Вир, мы же просто биологически неспособны есть эти их скорострельные биг-маки и пиццы!
— Знаю, знаю, но это так вкусно. Сначала — да. Но, когда приходишь второй раз, все уже не так ужасно, а потом...
— Ладно, ладно, но тебе придется изменить своей привычке. Центаврианин твоего ранга не может позволить себе питаться в каком-то «Макбарисе», не так ли?
Вир округляет глаза, но прежде чем Лондо успевает объяснить, что он имел в виду, срабатывает сканер. Услышав сигнал, Лондо прижимает палец к губам и проводит детектором над сумками. Ага! На дне одной из них под виноградом обнаруживается спрятанный меж слоёв пластика «жучок». Многоопытный Лондо выключает его и спрашивает, где Вир купил эту сумку.
— У одного дрази в «Зокало».
— Вот как! Ну, Визак, погоди! Лондо снова активирует жучка и громко обращается к Виру:
— Кстати, запомни хорошенько, Вир — дрази очень рисковый и беззаботный народ, хотя им надо было бы о многом подумать. Знаешь ли ты, почему тут так мало их женщин? Они куда симпатичней мужчин, Вир! И с радостью вступают в связь с представителями других рас лишь для того, чтобы избежать общения со своими надоевшими благоверными. Удивляюсь, как это дрази до сих пор вообще не вымерли.
Взять, к примеру, жену здешнего посла. Как-то мы выпили с послом геймов, и он рассказывал мне очень забавные истории про очень страстные часы с этой милой дамой. Ума не приложу — в его-то метановом противогазе! Да. Но соль не в том. Знаешь, однажды он...
Положив «жучка» на пол, Лондо наступает на него ногой.
— Ха! Пусть теперь побесится!
А серьёзный Вир удивлен и расстроен. С чего бы дрази шпионить за ними? Ведь теперь все входят в Межзвездный Альянс. Что случилось?
— Всё это обычная и вечная политика, Вир! Тут нечему удивляться, просто не давай себя надуть и не пускай всякую ерунду в сердца!
Затем Лондо возвращается к теме, которую они обсуждали раньше. Когда он станет императором, должность посла на Вавилоне 5 освободится. Вир, как опытный атташе, мог бы занять её... — но ты ведь ещё не готов для такого важного поста, говорит Лондо.
Тот расстроен, но Лондо говорит, что он-то хочет, чтобы именно Вир стал новым послом Центаврианской Республики. У Вира ещё есть время показать, что он достоин посольского титула.
Линьер уже на корабле. Он знакомится с Финделлом, ещё одним стажером-минбарцем, и капитаном. Капитан на 27-й — землянин, его зовут Энрик Монтойя. А свою «Звезду» капитан неофициально назвал «Мария» в честь сестры.
Поговорив с Линьером, капитан замечает, что, судя по всему, тот уже отнюдь не новичок. Но задание есть задание — раз надо пройти боевую подготовку, всё будет по полной программе.
Где же ваша сестра, спрашивает Линьер, и Монтойя отвечает — она у Бога. Поговорив с ними, капитан уходит, а Линьер обращается к Финделлу:
— Как неловко вышло. Кажется, своим вопросом я причинил ему боль.
— Ничего. Наш капитан не считает, что все вопросы должны быть деликатными. По-моему, он даже верит, что единственный верный способ получить надежную и необходимую информацию — задавать неуместные вопросы.
Линьер чуть-чуть улыбается.
— Тогда, возможно, я наконец нашёл свой дом.
Шеридан, Деленн и Г’Кар собираются в кабинете Джона — о встрече попросил посол дрази Визак. Пока его нет, Г'Кар делится своей радостью — наконец его лицо не будет напоминать иллюминацию. Он только что видел Франклина, который сказал, что, наконец нашел для него подходящий по цвету глаз.
Шеридан улыбается и обещает не задерживать его слишком долго.
Появляется Визак. Тема разговора всё та же: дрази настаивают на том, чтобы Шеридан сообщил им всю новую информацию о пиратских нападениях. Мы предполагаем, что кое-что вам уже известно, говорит он, но вы скрываете правду — ведь речь может идти о члене Консультативного совета, о расе, являющейся одной из наиболее сильных членов Альянса. Мы подозреваем, что к нападениям причастны центавриане, наконец заявляет Визак.
Он сердито говорит Шеридану, что тот молчит, хотя обещал добыть доказательства и поддержать любые действия членов Альянса, когда виновник нападений будет найден.
Опять утечка информации! Неспроста заговорили дрази о Центавре.
В кабинет заходит Лондо. Увидев дрази, Моллари говорит, что как раз надеялся застать его здесь.
— Лондо, у нас тут личная встреча — объясняет Шеридан.
— И что же, неужели есть какая-то причина, по которой мне нельзя на ней присутствовать? Или Центаврианская Республика уже не является членом Консультативного совета Альянса?
Вопрос риторический, и Лондо переключается на посла дрази, интересуясь здоровьем его супруги. Что-то её не видно в последнее время, не слишком ли она устаёт?
— Собственно, я пришёл сообщить о чрезвычайном происшествии, и притом весьма, весьма огорчительном! Я нашёл в своих апартаментах подслушивающее устройство.
Шеридан, Деленн и Г’Кар переглядываются. Вот в чём дело. Наверное, не только у Лондо... Они поражены и взволнованы; а Моллари в упор смотрит на Визака.
— Сама идея смехотворна, абсурдна, даже безумна. Не так ли, посол? Ладно, я хотел лишь предупредить всех на случай, если кто-то попытается предпринять что-нибудь столь же глупое вновь. Приятного дня всем. Особенно вам, посол. И... привет и комплименты вашей прекрасной половине.
Финделл находит Линьера в спальне. Отдых придётся прервать: капитан поручил им взять два истребителя и провести разведку, когда корабль выйдет из гиперпространства.
— Мы должны искать что-то определённое?
— Нет. По крайней мере, он не сказал мне. Капитан частенько недоговаривает что-то. Меня самого это... разочаровывает.
— Люди часто делают так. Думаю, он хочет пробудить в нас инициативность, чтобы мы смогли лучшим образом отреагировать на внезапные изменения. Наша манера реагировать на обстановку бывает... излишне закостеневшей.
— Нашим манерам и традициям несколько тысячелетий, так что не вижу причин, по которым мы должны изменять их теперь.
— Мы слишком привыкли к постоянству. Несколько тысячелетий назад у нас не было звездолетов, потом они появились, но наши привычки неизменны. Следует ли нам и дальше делать вид, что мир не меняется?
Для людей всё это ещё внове, они бросились в Космос с энтузиазмом и, надо признать, часто их реакции более адекватны. Финделл, я много общался с ними. Если у тебя есть проблемы, я могу помочь.
— Все в порядке, Линьер, спасибо. Пойдем. Надо быть готовыми — мы вот-вот будем на месте.
Через пару минут они уже занимают места в кабинах, и тут же «Мария» выходит из гиперпространства. Приказ немедленно стартовать. Два истребителя срываются с места, и корабль тут же вновь открывает зону перехода.
Линьер производит проверку систем и видит, что запас кислорода почти на нуле — хватит лишь на час.
— Финделл, проверь кислород! У меня всего на час!
— Есть... — То же самое! Надо вернуться!
Но «Мария» уже исчезает, сверкающая воронка схлопывается. Всё. Связи нет.
Что-то случилось — ведь перед вылетом машины должны быть с полной штатной заправкой. И капитан не сказал, куда и на сколько времени уйдёт корабль на время разведки. Ближайшая обитаемая планета находится в трех днях полета, что если они ушли туда? Тогда — смерть.
— Финделл, аварийный сигнал послан, теперь мы должны ждать. Погрузись в покой. Пусть сердце бьётся вполсилы, медитация поможет нам сберечь воздух.
Мы продержимся куда больше часа. Два, три.
— Я попытаюсь, но не знаю, смогу ли.
Ещё раз окинув взглядом приборы, Линьер прикрывает глаза и замирает.
Вавилон 5, медлаборатория. К большому удовольствию Г'Кара Франклин меняет ему голубой арийский глаз на полагаюшийся нарнам красный. Подключив новый глаз к монитору для проверки передачи видеосигнала, Стивен заводит с Г’Каром разговор о его книге.
Он уже прочел ее, переводя сам. Впечатление оказалось очень сильным! Однако в ответ на похвалу Г’Кар только вздыхает. Ему самому история с книгой не слишком приятна — он считал, что книгу должны прочесть лишь после его смерти.
— Почему? Напрасно вы так! Это глубокая философская работа со множеством интересных идей, которые нужны именно сейчас. Грех было держать её под спудом. Не могу только понять одну вещь — правда, философия тут не при чём. Я видел несколько копий, и в каждой на одной и той же странице, 83-й, во всех копиях на 83 странице есть почти одинаковые круглые пятна.
Г'Кар хмурится и тут же улыбается.
— Это работа мистера Гарибальди! Он использовал книгу как подставку под кофейную чашку, а когда я высказал ему всё, что думаю по этому поводу, смиренно заявил, что лишь прижал страницу, чтобы изучить лучшую часть моего труда. А священные книги нарнов копируются в точности так, как они были написаны: слово в слово, строка в строку. Если случилась клякса или что-то в этом роде, исключений всё равно не допускается!
Но что заставило вас прочесть моё сочинение?
— Моя собственная вера, Г'Кар. Я фундаменталист. Вы знаете, у нас на Земле множество религий. Помните, когда-то давным-давно ещё командор Синклер пригласил на дни нашей культуры посланцев разных церквей?
— О да. Их было не меньше полусотни! Я был поражён, но, честно говоря, тогда я увидел в этом только вашу разобщённость и слабость. Теперь поражаюсь ещё больше — похоже, что это разнообразие, напротив, даёт вам силу и способность понимать других и объединяться во имя общего дела.
— Не всегда. Но наша доктрина, в которую я верю в самой глубине души, именно такова. Надо вернуться к корням, добраться до сердцевины всех верований. У них значительно больше общего, чем можно подумать. Слишком много искажено, слишком много налипло лжи и крови. У истоков этого нет. Все проблемы возникают лишь тогда, когда вмешиваются политика, деньги, национализм.
Тем временем работа доктора закончена, и Г’Кар смотрит в зеркало. Он в восторге и не знает, как отблагодарить Франклина, ... но тот знает. Стивен говорит, что хотел бы поприсутствовать на нескольких занятиях Г’Кара с молодёжью. Г’Кар смущён и говорит, что не уверен, услышит ли Стивен там что-нибудь интересное, но, конечно, он будет только рад его видеть. Очередная встреча как раз вскоре.
И вот Франклин уже среди внимающих Г’Кару нарнов. Разговор близится к концу, и тут Г'Кар говорит, что напрасно все они так серьёзны, а хуже всего, если кто-то напускает серьезный вид, чтобы доказать свой ум и просвещенность. Никто не может быть свободен, если не научится смеяться над собой, ибо смех порождает мудрость. Г’Кар спрашивает, какие есть вопросы. Один из молодых тут же спрашивает: что есть истина и что есть Бог?
— Ого! И долго ты готовил свои вопросы? Ты же не хочешь знать настоящий ответ, иначе бы не спрашивал.
— Нет, я правда хочу! Пожалуйста.
— Душа ищет истину во тьме. Если я зажгу лампу и направлю ее лучи на стену, я увижу яркое пятно. Лампа — наш поиск истины, поиск понимания. Слишком часто, увидев во тьме клочок света мы верим, что в нем и есть наш бог.
Но свет — лишь результат наших поисков. Чем упорнее мы ищем, тем ярче лучи. А чем ярче свет, тем сильнее ощущение, что он и несёт нам откровение.
Франклин наблюдает за смущённой молодёжью. Да, этим ребятам вопрос пока не по зубам, надо разжёвывать многие истины. Лоб расшибать да крушить тех, кого скажут — куда как проще...
Г’Кар вздыхает и продолжает:
— Кто не ищет, кто не несет с собой лампу, тот не увидит ничего. И всё же не принимайте свои поиски за то, что вы познали Бога. Пусть лучше будет просто восхищение светом, чистое и незапятнанное. И не вставайте на пути света сами. Глядя на свою лампу, легко вообразить, что ты и есть бог и центр Вселенной. Глядя на свою тень, легко решить, что в тебе одна тьма — а обычно это малость несправедливо. Достойная цель — зажечь свою лампу поярче, чтобы увидеть стену во всей ее красе, со всеми ее изъянами... и получше понять мир вокруг.
— А... да... но... что же такое истина? И что такое бог?
Г’Кар смеётся.
— Ну вот, опять двадцать пять. Давай так: истина — река, а бог — море, в которое вливаются воды тысяч таких рек.
Зал заполняет довольное бормотание, а Франклин понимающе улыбается Г'Кару.
Два истребителя висят в пустоте. Пятьдесят минут. Линьер отрешён и недвижен, кажется, он действительно перестал дышать... Израсходовано меньше половины воздуха, но Линьер не смотрит на приборы. Раздаётся сигнал вызова — это Финделл. В его голосе панические нотки.
— Линьер, мои дела плохи, осталось минут 15-20! Мы у границ Центавра, тут где-нибудь может быть маяк или буй с аварийным запасом! Я попробую найти хоть что-нибудь, глупо умирать вот так!
— Не надо, Финделл. Мы не в торговом коридоре, и даже с дальними сканерами найти что-то шансов нет, да и зачем им держать на маяках воздух. И не забудь, нам нельзя себя обнаружить.
— Так что же, пропадать зря?
Истребитель Финделла начинает разгоняться.
— Прошу тебя, Финделл, остановись. Наше спасение здесь, иначе нас не найдут.
Финделл слушается, его машина медленно дрейфует... Но через минуту он вновь запускает двигатели. И тут спасительным цветком открывается в бесконечной черноте зона перехода.
«Мария» вернулась.
После благополучной стыковки капитан не вызывает Линьера и Финделла на мостик, а заходит в комнату отдыха сам — поговорить в неофициальной обстановке. Порой случается так, говорит он, что во время сражения рейнджер может остаться в одиночестве. Задание и корабль — это главное. Если придётся оставить кого-то позади, мы должны будем сделать это. Тогда отставшим истребителям следует оставаться в секторе сброса — иначе гибель неизбежна. Даже с полным запасом кислорода далеко не уйдёшь.
— Это было испытание. Вернее был ваш анализ, Линьер. Низкий пульс и редкое дыхание экономят воздух. А до ближайшего кислородного баллона тут пара световых лет... Он грустно смотрит на опустившего глаза Финделла. Смерть просто существует, с этим приходится считаться. Избегай её всеми силами, но единственное, что должно быть страшно в смерти для рейнджера — провал миссии, за которым может последовать множество смертей. Больше не позволяй отчаянию овладеть собой.
Неожиданно Монтойя улыбается.
— Рассказать вам кое-что сверх курса подготовки? Это наша старинная детская сказка.
На Земле есть такие маленькие прыгучие животные — лягушки. Так вот, в сказке две лягушки нечаянно упали в кувшин со сметаной. Их положение было абсолютно безнадёжным! Гладкие стенки и отсутствие точки опоры. Безуспешно рванувшись туда-сюда и поняв неизбежность гибели, одна из них отчаялась и пошла на дно. Другая просто продолжала барахтаться, и в конце концов вибрация вызвала коагуляцию эмульсии, она оттолкнулась от затвердевшего масла и выскочила.
Так что, друзья, пока лапки шевелятся, дно подождёт!
Высмотрев на рынке продавца, подсунувшего ему фрукты с «жучком», Вир направляется к нему выяснять отношения.
— Эй, любезнейший, откуда в твоём винограде завелись жучки?
— Что?! Вы выдумываете, не мешайте мне торговать!
— Кто поручил тебе шпионить за нами? Я не уйду до тех пор, пока не услышу ответ!
— Убирайся, Вир Котто! Мы тебя знаем, ты слабак и идиот! Катись отсюда, пока я тебя не прихлопнул!
Вир молча поворачивается и уходит, а гордый одержанной победой дрази ухмыляется соседям.
Поднявшись в апартаменты посольства, Вир всё так же, не говоря худого слова и даже не поприветствовав сидящего за столом с бумагами шефа, молча подходит к развешанной на стене коллекции мечей Лондо. Выбрав самый здоровенный тесак, он отправляется восвояси. Изумлённый столь необычным поведением Лондо следует за ним, сгорая от любопытства.
Вир вновь направляется к торговцу — тот даже не позаботился исчезнуть!
— А, опять наш толстячок!
Но блеск клинка заставляет наглеца подавиться: Вир несколькими яростными взмахами крушит его лоток, превращая всю фруктовую роскошь в винегрет. Дрази в ужасе, лезвие уже у его горла! Он падает на колени.
— Продолжим разговор, ты, чучело с мозгами спу?
— Это.. это было ужасной ошибкой! Серьезное недопонимание! Я признаю!
— Так и думал, что ты скажешь именно это.
И Вир завершает изготовление винегрета, растирая его по столику физиономией провалившегося шпиона.
— Жри свой жучий виноград!
За всей сценой наблюдает безумно гордый Лондо, он просто на седьмом небе от удовольствия. Экзекуцию прерывают лишь появившиеся сотрудники службы безопасности, которые оттаскивают Вира.
К Моллари подходит Зак.
— Лондо, что случилось с Виром? Кто его укусил?
— О, я лично выдвинул его кандидатуру, и теперь он наконец готов стать послом Центавра.
На следующее утро капитан вызывает Линьера, Финделла и ещё двоих стажеров, тоже минбарцев. Их ждёт новая тренировка. Корабль вошёл в систему красного гиганта с неустойчивой планетной системой. Разорванные силами тяготения, здесь коллапсировали или развалились несколько планет-гигантов, образовав гигантское кольцо астероидов.
Им предстоит поучиться искать иголку в стоге сена. Ночью в астероидный пояс ушли 39 зондов с сигнальными буйками — их и надо отыскать. Маячок виден на сканере только вблизи, и это означает, что тщательное сканирование надо будет вести прямо среди астероидов, не упуская из вида множество быстро движущихся опасных объектов. Задание - найти и уничтожить не менее десяти маячков, не допустив повреждения истребителей. Кто помнёт машину или устроит фейерверк с пальбой по астероидам вместо того, чтобы уворачиваться — незачёт. Но в критической ситуации это единственный выход, и системы оружия заряжены для боя.
Финделл замечает, что их четверо, а буйков лишь тридцать девять.
— Да. Кто-то не сможет выполнить личное задание, но если всем вместе вам удастся сбить все буйки, ваш успех будет общим. А небольшое состязание всегда полезно для души.
Старт через десять минут. Вольно, и да будет с вами удача!
Они уходят, но Финделл медлит. Он выглядит взволнованным, и Линьер решает поговорить.
— Финделл, что-то не так?
— Он думает, что я не справлюсь. Я видел это в его глазах.
— Мы видим то, что хотим видеть.
— Ты... тоже думаешь, что я не смогу.
— Вовсе нет, Финделл. Расскажи лучше, почему ты вступил в Анла’шок?
— Потому что... потому что двое членов моей семьи погибли во время войны с Тенями. Они были Анла’шок... и мой долг — занять их место в строю.
— Да, долг священен для нас. Но этого мало, Финделл. Если ты поступаешь так только потому, что должен, а не стремишься к цели всей своей душой, безраздельно, тебе будет трудно. Желание быть в Анла’шок должно быть чистым и свободным. Постарайся собраться, взвесь всё ещё раз. Ты не можешь допустить, чтобы что-то встало на твоем пути.
— Я не допущу.
Охота в разгаре. Четыре истребителя танцуют вокруг крупных астероидов, лавируют между мелкими. Одинакова мощь реакторов и компьютеров, но разный опыт, чутьё и везение у пилотов. Лидирует Линьер — на его счету уже четыре буйка. Нурелла и Дренн подбили по три. А бедняге Финделлу и в самом деле не везёт, он допускает ошибки, нервничает и раздражается всё больше.
Наблюдающий за ними Монтойя решает, что ситуация может стать опасной — Финделла надо отвести. Но тот игнорирует вызов с корабля и обрывает связь. В отчаянии от провала он направляет истребитель прямо на скалу.
Линьер бросается за ним, вызывая Финделла по личному каналу.
— Стой, Финделл! Не делай то, что задумал, твой долг — взять себя в руки!
— Прости, Линьер. Я подвожу вас, но, видно, я и правда не гожусь в Анла’шок. Вернуться домой с позором — никогда.
— Такой конец ещё хуже, он не принесёт славы!
Финделл обрывает связь. Астероид всё ближе, и у Линьера остается только одно решение. Ручное управление, прицел на корму машины Финделла... Залп!
Он ныряет под потерявший управление истребитель и выталкивает его в сторону, сам едва успевая увернуться от громадной глыбы.
На борту «Марии» Монтойя устраивает им разнос и требует объяснений.
— Я... Комок в горле мешает Финделлу говорить, и Линьер тут же прерывает его.
— Это моя вина. Из за столкновения с мелким обломком я потерял управление, и Финделл оттолкнул мой истребитель в сторону от астероида. Система оружия была повреждена и открыла огонь...
— Так-так. А отключённый компьютер?
— Иначе я не мог восстановить контроль над машиной.
— Не знаю, что там у вас произошло, но итог плачевный! Сами едва уцелели, разбиты две машины. Ваша оценка, Линьер — неудовлетворительно! Задержитесь, мы ещё поговорим об этом.
Вы же, Финделл, не справлялись с заданием, зато нашли выход из трудного положения. Удовлетворительно.
Я получил просьбу отправить одного из вас на помощь в наш центр подготовки для работы с новобранцами. К нам идёт много молодёжи, но не каждый из них способен стать рейнджером. Смотреть им в глаза, выбирать лишь тех, кто не стремится к славе, а идёт по зову сердца — ничего не может быть важнее. Никакие тренировки не исправят ошибки, допущенной здесь.
Я предлагаю это назначение вам, Финделл. Вы молоды, и вам легко будет общаться с новичками. И вы уже прошли школу и кое-что пережили сами — этот опыт даст вам необходимое понимание.
Финделл смотрит на Линьера. Теперь он не может рассказать правду, не подставив своего дважды спасителя. Он почтительно склоняет голову:
— Благодарю вас, капитан.
— Можете идти. Отдыхайте, Финделл.
Оставшись с Ленньером наедине, Монтойя улыбается и протягивает ему руку.
— А я благодарю вас, Линьер. Ваша двойка стоит многих отличий! Но и для вас есть важный урок: не особенно надейтесь на секретность переговоров в космосе, даже по личному каналу связи. А манёвр был великолепный, просто отчаянный! Но по-настоящему вы удивили меня сейчас. Мало кто из минбарцев решился бы так поступить.
— Полагаю, тут вы ошибаетесь, капитан.
— Ну что ж, буду рад. Я тоже учусь, как и мои стажеры. Да... Я не внесу запись в отчёт и его личный файл, но попрошу друзей на Минбаре приглядывать за парнем. Надеюсь, он справится с собой.
Шеридан и Деленн ужинают вместе со Стивеном и Заком. Зак в лицах рассказывает, как Вир совершил налёт на рынок, и все смеются.
Деленн спрашивает, не арестовал ли Зак Вира. Тот отвечает, что нет: никто не пострадал, а дрази не захотел выдвигать обвинение, поскольку ему пришлось бы кое-что объяснять суду, а потом, и куда серьёзней, объясняться перед своими.
Шеридан замечает, что ему даже жалко, что дрази не смогли провести Лондо. Кто знает, может быть им в самом деле удалось бы что-то узнать.
Деленн спорит: она убеждена, что Лондо ничего не известно о пиратских нападениях. Он и Г'Кар рассказывали им, что на Приме Центавра творятся странные дела...
Франклин поддерживает её и говорит, что если верхушка правящих кругов на Центавре проворачивает такие дела без ведома Лондо, который, хотя и номинально, но является премьер-министром, то дело плохо. Болезнь зашла очень далеко, возможно, это уже тихий переворот.
Другие миры не станут ждать слишком долго. Шеридан считает, что в лучшем случае у них есть месяц — потом они не смогут контролировать другие расы, и может вспыхнуть новая война. Франклин говорит, что за целый месяц можно ещё многое сделать.
Шеридан спрашивает, не видел ли кто Гарибальди — Майкл не появлялся целый день и так и не пришёл на ужин. Деленн послала ему сообщение, но, может, он не был у себя и не получил его?
Гарибальди у себя, но ему наплевать на компьютер и почту. Развалившись прямо на полу, он горланит песню. Вокруг разгром, валяются пустые бутылки. С трудом найдя коммуникатор, Гарибальди связывается с каким-то ресторанчиком и заплетающимся языком заказывает пиццу. Покончив с этим делом, он вновь валится на пол, и, нашарив ещё не совсем опорожнённую бутыль, снова оглашает каюту пьяными воплями... Дело плохо.
