Локли разбужена вызовом из рубки. На связи Корвин — он докладывает, что один из недавно запущенных в гиперпространство зондов обнаружил чужие корабли, но сигнал сразу же пропал.
Наверное, зонд сбит.
Вскоре встревоженная Элизабет уже в рубке. По поступившим от геймов сведениям, в этом секторе они уже сталкивались с сильной и агрессивной расой, корабли которой, вероятно, ищут подходящие для захвата миры. Теперь угроза приближается к Вавилону 5.
Придётся доказывать незваным гостям, что станция не подходит на роль лёгкой добычи. Только вот нет в руках самого убедительного аргумента — флот «Белых звёзд» ещё далеко, и в случае нападения придётся отбиваться своими силами. Локли приказывает закрыть коммерческое движение и предупредить об угрозе все транспортники и гражданские корабли. В целях безопасности им приказано немедленно покинуть район станции.
Она спрашивает Корвина, в курсе ли Шеридан. Для него, Деленн и других послов необходимо на всякий случай подготовить спасательные капсулы. Шеридан и Деленн не улетят, отвечает Корвин, на что Локли сердито говорит, что раз так, она посадит их в шлюпку силой.
Конечно, на деле это не так-то просто, а Шеридан и не думает покидать станцию. Локли считает ситуацию серьёзной: они ничего не знают о враждебном флоте, а «Белые звёзды» слишком далеко и не успеют прилететь вовремя. Мне надо делать свою работу, а тут надо ещё и обеспечивать вашу безопасность, говорит Элизабет.
Было бы куда спокойней, если бы президент и дипломаты покинули станцию. Она спрашивает, что сделал бы сам Шеридан на её месте, и он неохотно признает, что поступил бы точно так же. Во всяком случае, настаивает Локли, он должен быть в точно известном месте рядом со спасботами.
Шеридану не по себе — он привык встречать опасность иначе. Вот так-то быть президентом.
Они уходят.
К разговору высокого начальства прислушивались двое возившихся с соседним пультом техников, Мак и Бо.
— Слыхал, Бо?
— Ещё бы!
— Вот почему мне нравится Шеридан. Всегда нравился. Обычно большие шишки думают лишь о том, как уберечь свою шкуру, а он сидит в окопах со всеми остальными.
— Он такой. Знаешь, когда взяли в заложники минбарцев, я работал в сером секторе и видел, как он гнался за парнем, который ранил Деленн. В его глазах было написано, что он готов прикончить его. Другой просто приказал бы службе безопасности пристрелить его, а Шеридан догнал сукина сына сам и обработал так, что тот, говорят, не мог встать три дня.
— А ты видел его и Деленн вместе? Это настоящая любовь, старина. Такое не часто встретишь.
— В точку. Хороший мужик.
— Да. Классный мужик.
— Я слыхал, что он умер однажды.
— С кем не бывает, Бо.
Они устраиваются перекусить. Хоть и не в Зокало, а тут же, на складе, но закуска знатная: у Бо - сэндвич с копчёной салями, которую он раздобыл у одного знакомого, а у Мака - со спу по 10 кредов за унцию. Бо очень интересно, каковы же спу на вкус.
— Трудно сказать, Бо. Какие-то... хм... спусные...
— Как курочка?
— Что?
— Шутка. Когда тебя спрашивают — какого оно вкуса, Мак? — всегда отвечай — куриного.
— Ну уж нет, это совсем не похоже. Хочешь, поменяемся?
Любопытный Бо жертвует своей колбаской в обмен на сэндвич Мака и тут же обнаруживает, что знаменитые центаврианские спу — ужасная гадость.
— Тьфу! Они что, правда это любят?
— Заплатишь по 10 кредов за унцию, так полюбишь.
— Ясно, отчего у них волосы дыбом!
Но тут приятный разговор прерывается сигналом тревоги. Весь персонал должен немедленно занять места по боевому расписанию. На бегу дожёвывая спушный бутерброд, Бо успевает поинтересоваться у Мака, как ему понравилась салями.
— А! Курица как курица.
Они разбегаются по местам, а где-то в небытии, но уже совсем близко, передовые корабли чужаков подходят к зоне перехода.
Вызванный в медотсек Бо застаёт Франклина за инструктажем.
— Подготовить все операционные блоки. Ожидаемые поражения — ожоги, радиационный удар, вакуумные травмы, рваные раны... Техник? Срочно перестройте пульт этого изолятора, мне могут понадобиться нестандартные атмосферные условия. Даю две минуты!
Бо принимается за дело и слышит, как Франклин говорит одному из врачей — знать бы, с какими формами жизни придётся встретиться. Разве подготовишься, когда нет никакой информации!
— Зачем? — не удержавшись, встревает Бо.
— Что зачем?
— Ничего... Я...
— Нет, давай дальше. Что ты сказал?
— Просто... зачем за них волноваться? Кто бы они ни были, они ж собираются поубивать нас. Если будут задыхаться — туда им и дорога.
— Что ж, не ты один так думаешь. А вот я — не так.
— Почему?
— Порой я ещё задаю себе этот вопрос. Когда кажется, что никто не играет по правилам, зачем нам делать это, а? Но это пройдет, поверь.
Дело сделано, и, пользуясь минутным затишьем, Франклин рассказывает Бо, что вовсе не собирался быть врачом. Родился в семье потомственных военных. Предполагалось, что он вступит в Вооруженные Силы, и так он и сделал. Слышал ли Бо об «Аресе» — корабле, оказавшемся в самой гуще гражданской войны между двумя колониями перед Дилгарской войной? Он был подбит, а команда захвачена. Отец служил на «Аресе» первым помощником. Все говорили, что шансов выжить у них нет...
Земные войска захватили базу только через два месяца. Когда по новостям передавали репортаж об освобождении базы, я увидел трёх раненых солдат, одним из которых был отец. Врач базы укрывал их, несмотря на приказ своего командира, потому что верил, что любая жизнь священна и должна быть сохранена. Именно тогда я и решил стать врачом. Отец не слишком обрадовался этому, но понял, что меня не повернуть. С тех пор много кому помог выжить — и своим, и чужим...
Бо выглядит расстроенным. Доктор собирается вернуться к работе, и Бо спрашивает, что случилось с врачом, который спас его отца.
— Его застрелили свои. Как предателя.
Мак в рубке. Что-то не так со второй панелью управления огнём. Ломается, как всегда, вовремя — авангард противника как раз проходит через зону перехода. Активируется защитная решётка, истребители направляются навстречу врагу. Приборы фиксируют сканеры чужаков — они пытаются проникнуть в компьютерную систему! «Вавилон» противодействует, Локли приказывает перейти на резервные зашифрованные коды, чтобы противник не смог отключить системы контроля и вооружения станции.
Истребителям при поддержке бортовых батарей удаётся уничтожить все корабли-разведчики, кроме одного — тот оказался в мёртвой зоне, образовавшейся из-за неисправности на пульте. Но всё уже в порядке, и Корвину удаётся добить противника.
Мак показывает причину отказа — здоровенного жука самого противного вида, забравшегося за панель.
— Год не делали обработку, вот и развели всяких тараканов — скоро снаружи по обшивке бегать будут.
Локли говорит Корвину, что эта стычка — лишь начало того, что их ожидает. Она просит его связаться с послами и подготовить убежища. Сама же она отправляется устроить разнос Гарибальди.
В коридоре Мак встречает своего напарника, который чинит что-то под столом. Тот спрашивает, что думает Мак о новой капитанше.
— Курица не...
— Брось, — обрывает его Бо.
— Ладно. Если серьёзно — если бы я бежал и хотел, чтобы кто-то прикрыл меня сзади, я выбрал бы её. Она крута и умна... И хорошо, что она на нашей стороне.
— Да, возможно.
— Что ты хочешь сказать?
— Ничего, так, слухи.
— Нет уж, продолжай. Твои слова должны были хоть что-то означать.
— Когда мы воевали с Землёй, пытаясь избавиться от этого Кларка, она была не на нашей стороне.
— Как и куча других. Многие из них выполняли приказы, потому что были вынуждены.
— А некоторые выполняли приказы, потому что хотели этого.
— Так что ты говоришь?
— Я-то ничего не говорю. Сам спросил, что болтают, я и ответил.
Разговор переходит на обсуждение отлёта Ивановой. Ходят слухи, что Иванова улетела из-за смерти Маркуса; впрочем, говорят и другое — что она давно мечтала о своём корабле и повышении по службе...
Очередной вызов, и Бо с Маком мчатся на лифте в Коричневый сектор на нижних уровнях. По пути к ним в лифт входят Локли и Гарибальди. Майкл попался: Локли рассержена тем, что он не принял заранее мер противодействия проникновению в компьютерные системы.
— Предполагается, что вы — руководитель секретной разведывательной службы. А у вас нет никакой разведки, ни тайной, ни явной, ни любой другой!
— Геймы не сообщили ничего о таких вещах. Когда тебя атакуют, ты...
— Вы их спрашивали?
— Нет, я не спрашивал, могут ли они просканировать нас. Я также не спрашивал их, могут ли они покрасить нам корпус или доставить пиццу. Одни вопросы приходят мне в голову, а другие нет — даже вы не придумаете все возможные вопросы.
— Мне ни к чему заниматься вашей работой! Но если вы не в состоянии справиться с ней, я попрошу президента найти кого-то, кто справится. В данный момент я хочу, чтобы вы отправились к геймам и подумали обо всех вопросах, которые не пришли вам в голову раньше! Вражеский флот движется сюда, мистер, а я хочу иметь хоть какие-то шансы остаться в живых!
Лифт останавливается, и взбешённая Локли устремляется прочь. Гарибальди выходит за ней, бормоча, что ходи к геймам, не ходи, а шансы выстоять с одними истребителями против целого флота хреновые.
Но вот и коричневый сектор. Монитор системы связи в коридоре помер не своей смертью — всё залито водой. Ага, рядом труба водопровода... и бьёт струйка из кое-как прикреплённого краника. Чёрт бы побрал здешних бродяг! Мало того, что воруют воду, так ещё и льют вокруг.
Но к совмещению профессий прибориста и сантехника Бо и Маку не привыкать, и они берутся за дело.
За работой Мак спрашивает у своего более сведущего друга, почему капитан не прикажет просто закрыть зону перехода. Бо отвечает, что это невозможно. Чтобы не погубить сверхпроводящие индукторы из квантиума-40, их температуру надо повышать очень медленно: на отключение зоны уйдёт два дня. Повторное включение займёт все четыре, а если им самим придётся удирать? Не слишком умно отрезать себе единственный путь к отступлению.
Новый вызов: надо подготовить храмовый зал к богослужению. Пробуждается и только что починенная консоль связи — на экране появляется Локли. Объявлена боевая тревога, и все гражданские лица должны оставаться в своих каютах или имеющихся в секторах убежищах.
Через зону перехода идут чужие корабли. В переговоры они вступать не намерены и с ходу открывают огонь. Среди вражеских кораблей заметны огромные машины, явно предназначенные для атмосферного полёта и высадки крупных десантов на поверхность. Да, эти пришли завоёвывать.
Закончив работу в церемониальном зале, Мак и Бо следят из обзорной галереи за ходом боя. Мак говорит, как красиво выглядит сражение, если забыть, что там, внутри, живые люди. «Фурия» гибнет в огненно-красной вспышка, взорванные истребители чужаков сгорают зелеными факелами. Разные металлы, топливо, да и воздух внутри...
Неожиданно в стороне распахивается новая зона перехода, и появляется «Белая звезда» — увы, только одна. И всё-таки её появление сразу меняет расклад и поднимает дух защитников станции. Бо говорит, насколько красив этот корабль, а Мак отвечает, что всегда считал его похожим на ощипанного цыпленка. И тут они замечают абордажный бот. По общей связи Корвин приказывает всем невооружённым укрыться.
Лифт, в котором оказались Мак и Бо, неожиданно останавливается. Они приказывают открыть двери, чтобы узнать, где находятся, и оказываются в гуще схватки солдат службы безопасности с чужаками. Бо сбивает с ног одного чужака, Мак хватает оружие и стреляет в другого. Их замечают свои.
— Уходите! — кричит Зак, прикрывая их огнём, и техникам удается спастись. За углом коридора они вдруг натыкаются на Байрона. Он зовёт их в комнату, где спрятались телепаты. Те рассматривают шлем инопланетянина, только что убитого рядом в коридоре.
— В миг смерти тело покидает энергия... сгусток сознания, говорит Байрон. Она пропитывает всё вокруг... одежду, вещи... Мы все еще можем ощутить его... кем он был... что делал... его надежды и страхи... Этот сгусток все еще здесь, но сейчас он исчезнет...
Бо понимает, что они попали к тем самым телепатам, которым Шеридан разрешил поселиться на Вавилоне 5. Мак пытается пошутить, но тут не до шуток, бой переместился ближе.
В дверях появляется один из захватчиков, поднимает какую-то штуковину явно немаленького калибра. Но через несколько секунд он смущенно уходит, словно ничего не видел. Мак и Бо поражены и слегка напуганы. Они решают, что самое время убежать.
Станция содрогается от прямого попадания. Бо возбуждён азартом боя, он говорит, что пилоты "Фурий" справятся, а он всегда мечтал о том, чтобы быть лётчиком. Байрон спрашивает Бо, насколько тот искренен. Бо отвечает, что это многое значит для него, и тогда Байрон с помощью телепатии словно переносит его в кокпит истребителя и даёт почувствовать, каково пилоту в бою.
Наконец службе безопасности удается оттеснить врагов, а Бо и Маку — добраться до убежища посольского сектора.
Они устраиваются неподалёку от Лондо и Г'Кара. Лондо жалуется на жизнь, а Г'Кар сидит молча и что-то пишет. Лондо убеждён, что сама Вселенная ненавидит его, устраивая подобные гадости. Он спрашивает нарна, как тому удается оставаться невозмутимым. Г'Кар отвечает, что, когда он был ещё ребёнком, центавриане бомбили нарнские города в течение шести дней, чтобы подавить Сопротивление. Тогда, да и потом немало времени пришлось ему и другим нарнам проводить в том или ином убежище. Привык.
В свою очередь он спрашивает Лондо, что тот делал в детстве — играл в императорском саду, изучал правила хорошего тона? Нет, говорит тот, наверное, я даже никогда не был ребёнком. Сколько себя помню, всегда на первом месте было чувство ответственности: долг... честь... семья.
— А... это многое объясняет.
— Вот как? И что же именно это объясняет, Г'Кар?
— Я провел всю свою жизнь в убежищах, но, рано или поздно, я выходил оттуда и видел сияние дня. Вам неведома подобная роскошь. Вы носите свое убежище с собой. Каждый день. Поэтому вы не растёте, Лондо, вы лишь стареете.
Лондо неприятно слышать всё это, и он решает посмотреть, что делается снаружи. Г'Кар следует за ним.
Бо и Мак слышали весь разговор.
Мак: Да... и давно они женаты?
Корвин объявляет, что через зону перехода проходит новая волна атакующих.
Один из подбитых вражеских кораблей не то теряет управление, не то идёт на таран. Страшный удар сотрясает станцию, с леденящим душу скрежетом рвётся металл обшивки. Через дыры вокруг застрявшего в теле «Вавилона» чужака вырывается воздух, а когда их заполняет аварийный герметик, внутри вспыхивает пожар.
В коричневом секторе продолжается тяжёлый бой, Зак вызывает подкрепление, а тем временем на станцию садится ещё один абордажный бот.
Положение становится критическим.
Получив вызов, техники спешат к месту пожара, но в коридоре встречают спорящих Шеридана и Деленн. Джон пытается уговорить жену воспользоваться спасательной капсулой, если станция не выстоит. Деленн отказывается. Шеридан настаивает, он останавливает Бо и Мака и просит их проводить Деленн к боту.
— Хотя бы побудь там! «Белые звезды» будут с минуту на минуту, и я надеюсь, что бот не понадобится.
— А если нет? Если станция падёт?
— Что ж, ты сказала однажды, что мы вновь встретимся там, где не бывает никаких теней.
Они целуются, не обращая внимания на слегка смущенных техников, и Шеридан убегает. Деленн провожает его взглядом, а затем идёт за Бо и Маком. По пути она спрашивает, как их зовут. Оба немного удивлены — в суматохе аварий и неполадок никто ещё не спрашивал их имена.
— Меня зовут Мак, а это Бо. Мы в некотором роде команда. Летучка, можно сказать.
— У многих техников есть свои закрепленные участки, — продолжает Бо, а нас зовут туда, где возникли неприятности.
— Да, мы следим, чтобы всё здесь работало, пока герои сражаются или принимают великие решения.
— Каста Мастеров.
— Да. Полагаю, вы правы, мадам. Мы почти как ваша каста Мастеров. Если вы не возражаете, мадам, отсек вот там.
Деленн: Я... Я хочу спросить вас.
Мак: Да?
Деленн: Если я вылечу на спасательном боте и, скажем, вскоре после этого оборудование на станции будет разбито, что произойдет с ботом?
Бо: Честно говоря, ничего хорошего, мадам. Мы недалеко от планеты, и если стартовый импульс придётся в её сторону, бот может сойти с орбиты и врезаться туда. Конечно, если его не подобрать.
Мак: Или взорвётся. Мало ли что...
Бо: Возможно. В любом случае это не слишком приятно, мадам.
Деленн: Понимаю. Если меня отправят в спасательном боте и вынудят наблюдать, как всё, что я люблю и за что боролась, умирает на моих глазах... с ботом точно произойдет нечто подобное.
Они понимают, что она имеет в виду. Но Шеридан будет очень недоволен, если они не выполнят его приказ.
Деленн: Всё идёт по кругу... Если мы знаем, что с этими капсулами могут случится разные неприятности, логично предположить, что они уже случились. Так что спасательный бот — не слишком-то безопасное для меня место.
Бо: Президент прав, мадам. Вам обоим не следовало бы находиться здесь.
Деленн: Знаю... но здесь наш дом.
И каста мастеров сдаётся. Деленн кланяется им и поворачивается, чтобы уйти.
Бо: Мадам... Вы так любите друг друга, правда?
Деленн улыбается, кивает и быстро уходит из отсека.
— Эй, Бо, ты видел эту улыбку? Словно солнце выглянуло из-за туч.
— Да. Слушай, я начал гораздо лучше понимать Шеридана.
— Как?
— Живой или мертвый, я бы выбрался из ада и прогрыз насквозь гору в десять миль, только бы увидеть эту улыбку ещё разочек.
По станции вновь пробегает какая-то вибрация, но это непохоже на удар. Найдя смотровой иллюминатор, Мак и Бо видят великолепную картину: многочисленные зоны перехода, вылетающиие эскадрильи «Белых звёзд», обрушивающих на вражеские корабли огненные клинки. Кавалерия успела.
Через несколько минут лишь тучи обломков напоминают о нападении, едва не погубившем Вавилон 5. Мак говорит, что признаёт — он был глубоко неправ насчет «ощипанного цыпленка» — эти корабли больше похожи на спускающихся с неба ангелов. Ты, Бо, небось мечтаешь хоть разочек побывать там? — продолжает он. Как летят... словно оседлавшие пламя!
Бо вспоминает, что он пережил благодаря Байрону, и говорит, что порой хочет. Иногда ему даже хочется оказаться на месте командира станции. Но, пожалуй, всё-таки нет.
— Это не по плечу мне или тебе, Мак. Трудно справиться с этим.
— Да, знаю, о чём ты.
— А другой раз смотрю на остальных — Лондо, Г'Кара, да вот и на самого Шеридана с Деленн... и думаю: если они справились, то и я смогу.
— Знаешь, Бо, мама частенько говорила мне: Богу ведомы возраст каждого дерева и цвет каждого растения... он знает, насколько надежны твои плечи, и он никогда не возложит на тебя то, с чем ты не смог бы справиться.
— Что ж, пожалуй, именно для этого и существует наш Вавилон. Тут можно кое-что сделать, чтобы не подвести боженьку.
— И что именно?
— Накачать плечи.
Всё кончено. Вокруг Вавилона 5 летает множество обломков, не лучше обстоят дела и внутри. Даже в рубке словно пронесся ураган, откуда-то свисают разорванные провода и кабели. Мак и Бо возятся с пультом Корвина. Сам лейтенант докладывает Локли о том, как продвигается очистка пространства вблизи станции. Но обломки можно убрать, повреждения, пусть и не сразу, устранить...
Тех, кто лежит в Доках, не вернуть. Длинные ряды тел... И одинокая фигура — Франклин. Сделавший всё что можно. Лучше всех знающий, каково умирать и каково драться со смертью. Так и не сумевший смириться с её властью и с тем, сколько у неё добровольных помощников...
Корвин говорит, что зонды не видят никакого движения. Ни один из вражеских кораблей не уцелел, так что если у незваных гостей где-то есть резервные силы, наверняка они предпочтут избрать другую цель.
Проверяя микрофон, Мак вызывает капитана Элизабет Локли. К его и общему изумлению, голос разносится по всей рубке, а может, и станции. Такое нахальство поражает даже Бо, а все в рубке поднимают головы и смотрят на них.
Не растерявшись, Мак говорит, что капитан Локли превосходно справилась с проблемой, хотя она здесь и новенькая.
Локли улыбается и благодарит его...
Наконец, вымотавшиеся Мак и Бо получают несколько часов для отдыха. Они мечтают об одном — проглотить что-нибудь и вытянуться на постели. А навстречу им по коридору, держась за руки, идут Шеридан и Деленн. Она узнаёт знакомых мастеров и улыбается, здороваясь с ними и называя по имени.
Шеридан смущён — он-то даже не спросил их имён, поручив этим славным мужикам позаботиться о Деленн. Не до того было...
Бо и Мак удивлены.
Мак: Бо?
Бо: Да?
Мак: Она помнит моё имя!
Бо: Наши имена.
Мак: Думаю, я влюбился.
Бо: Она замужем.
Мак: Ну что ж, нам есть над чем поработать.
И они идут обедать.
