Тревожные вести принёс Гарибальди Шеридану и Деленн. По поступающей от рейнждеров информации, за последние недели резко выросло число нападений на корабли миров Союза. Атаки молниеносны и убийственны — никаких предупреждений, корабль взорван, выживших нет. Типичная тактика пиратов, но это не пираты. Не было грабежа — корабли просто уничтожают вместе с грузом. Почерк профессиональный, больше похоже на боевые рейдеры. Но никаких доказательств, ни даже подозрений нет. Никому из экипажей сбитых транспортников не удалось спастись, не найдено и уцелевших записей. Нападения столь внезапны, что жертвы не успевают оказать сопротивления.
Атаки соваршенно хаотичны; от них пострадали уже почти все члены Союза. Поэтому не просматривается ни политических мотивов, ни чьей-либо выгоды. Но уже возросла напряжённость, и многие готовы обвинить друг друга.
Шеридан решает скрытно сосредоточить рейнджеров вдоль основных транспортных путей и вести прослушивание на всех частотах. Как только будет принят сигнал бедствия, попытаться перехватить налётчиков.
Лондо и Г'Кар прибывают в королевский дворец. Как и ожидал Г'Кар, встречающие своего премьер-министра и будущего императора вельможи шокированы: нарн без цепей, да ещё тот самый! Старикана Витари, министра двора и церемоний, кажется, вот-вот хватит удар, но он всё-таки собирается с духом и приветствует Лондо.
— Ах, премьер-министр Моллари, мы так рады снова видеть вас. Надеюсь, путешествие было приятным?
— Вовсе нет! — ворчит Лондо.
— Я вижу, вы захватили для себя источник развлечений, это прекрасная идея!
Вы необыкновенный храбрец, если позволяете ему находиться с вами без цепей. Но, может быть, вы разрешите... Остальные очень волнуются. Всего несколько цепочек, пока мы не поместим его в камеру.
— Он мой телохранитель.
— О, какой великолепный юмор, и после столь утомительного перелёта! Позвольте, я покажу вам ваши апартаменты.
Лондо убеждает Витари, что он не шутит — Г'Кар действительно его телохранитель и будет всё время вместе с ним. А тот наслаждается реакцией, которую его присутствие вызывает у центаврианской знати, и интересуется у Витари, когда для них будет сервирован обед.
...
Собрав всех телепатов, Байрон повторяет им всё, что узнал от Литы: она была изменена на Ворлоне и долго служила ворлонцам, которые и создали телепатов — для войны с Тенями. Теперь война позади, и они не нужны.
Что же тут сделаешь, мы такие как есть — говорит Лита. Раз нас создали ворлонцы, мы не можем нести ответственность за то, что мы такие. И не хотим, чтобы за нами охотились, продолжает Байрон.
— Ворлонцы и Тени пропали.
— А мы — остатки их наследства. Нас вывели на цель... помочь в войне, которая теперь кончена. И что же нам теперь делать? Оставаться отверженными? Нет больше сил терпеть. У меня есть план... но он опасен.
...
К Лондо приходит старый друг, Жано. Перед тем, как пропустить гостя, Г'Кар тщательно обыскивает его, но, в отличие от других, Жано не воротит нос и не возмущается — меры безопасности понятны.
Лондо приветствует друга и предлагает выпить. Они болтают о пустяках, и наконец Лондо интересуется, как себя чувствует регент.
— Он говорит, неважно.
— Он говорит?! Разве ты не видишь его?
— Уже два месяца он остаётся в уединении. Официально, лишь личный врач да несколько доверенных слуг видят его.
— Хм. А неофициально?
— Кое-кто видел, как он бродит по дворцу поздно ночью. Говорят, что он разговаривает с собой — слышали крик, вопли, проклятия, но стоит послышаться чьим-то шагам, как он умолкает. Иногда он говорит, что хочет сообщить нечто важное, но тут же словно облако опускается на его лицо, и он уходит прочь.
Однажды его нашли мертвецки пьяным, и, пока слуги не унесли его назад в комнату, он умолял охрану убить его, крича, что это не он.
— Да правда ли это? Очень странно. Я знаю регента с тех пор, как впервые пришел в Королевский суд. Он не пьет! Он всегда пестовал свою трезвость так, словно это был его любимый порок! Она была его единственным отличием от общепринятого поведения!
— Возможно, он изменился. И это ещё не всё. Как-то я обновлял информацию с нашего флота, и один из помощников регента приказал прекратить это и передавать все сведения только регенту. Да что там флот, теперь даже урожай зерна и добыча руды классифицируются как государственная тайна! И никто не знает, почему и зачем.
Странная вещь, Лондо. У меня такое чувство, словно... словно тьма окутала наш дворец. Никогда не испытывал ничего подобного.
Но теперь Лондо здесь, и если кто-то может понять, что тут происходит, то это он. Регент может отказываться принимать Жано, но он не может отказаться принять своего премьер-министра. Лондо просит Жано примечать все странности и сообщать ему, а уж он переговорит с регентом. Может, всё это слухи и сплетни. Хотел бы я ошибаться, говорит Жано. Они желают друг другу доброй ночи и расходятся, договорившись встретиться утром.
В комнате Жано темно. Команда дать свет остаётся без ответа, и, чертыхнувшись про себя, он включает маленький шарик ночника. В углу слышится шорох, и, обернувшись, Жано с изумлением видит сидящего там... регента.
Внятно и медленно, словно ребёнка, он спрашивает правителя — не нужна ли ему помощь, что делает он тут и что ему угодно. Регент отвечает бессвязно, несёт какую-то околесицу о красивых шторах, вдруг смеётся или становится угрюмым — похоже, он совершенно безумен. Вдруг он вспоминает, как, когда Жано был ребёнком, сам император Турхан водил его по дворцу.
Жано улыбается и кивает, не прерывая бессвязное бормотание. Потом он говорит, что уже поздно, пытаясь уговорить регента идти спать.
— Да, я знаю, так надо. Но я хотел повидать вас. Поймите, Жано, если бы это зависело от меня, я бы не позволил никому навредить вам. Но то что вы видите, это не моё решение. Я бы никогда...
Что-то появляется из темноты и наносит удар. Тело Жано летит через комнату и с глухим стуком ударяется в стену.
— Я бы никогда...
...
Очередное заседание Совета прошло успешно. Правительство Йолу сняло возражения против предоставления независимости колониям в секторе 800, оговорив обязательство со стороны Союза оказывать поддержку и обеспечить посреднические усилия в случае возникновения спорных пограничных вопросов в ечение следующих 20 лет. Возражающих нет, и решение принимается единогласно. Шеридан объявляет, что немного позже он распространит скорректированное сообщение с рекомендациями по безопасности транспортных коридоров.
Послы и их помощники расходятся, и каждого из них чуть в отдалении провожает... один из телепатов.
Они начали осуществлять план Байрона. Сам же он просит Литу быть вместе с ним, когда он пойдёт к Гарибальди просить слова на следующем заседании Совета.
...
На следующее утро Лондо и Г'Кар встречаются в зале королевского суда с министром Витари и группой вельмож. Витари опять заводит речь о нарне-телохранителе, говоря, что никто не верит такому нонсенсу.
Но Лондо не в настроении пускаться в объяснения, он говорит, что хочет видеть регента. Он неважно себя чувствует, отвечает Витари, но просил, передать свои наилучшие пожелания. Он присоединится к ним, когда его силы позволят это.
— Но где же, по крайней мере, лорд Жано? Он обещал встретить меня здесь. Пообещав найти Жано, Витари исчезает, а в комнате усиливается ропот — центаврианская знать раздражена присутствием Г'кара и бросает на него злобные и вместе с тем поражённые взгляды. А тот выглядит так, словно удивлён и польщён всеобщим вниманием. Лондо посмеивается.
Наконец один из министров, лорд Воле, даёт волю своему возмущению. У нас отличная дворцовая гвардия, говорит он, — она вполне способна защитить всех нас! Нарн-телохранитель — это пощёчина каждому из нас, каждому центаврианину! И это очень неосмотрительно, это ставит под угрозу всех нас. Ведь нарны — злобные варвары, и стоит повернуться к такому вот спиной, как он тут же всадит в неё нож!
— В интересах точности я вынужден поправить вас, министр — наконец решает сказать своё веское слово Г'Кар. — Нарн никогда не станет поражать центаврианина в спину. Это вопрос традиции: удар должен быть нанесён в грудь, чтобы можно было видеть, как уходит жизнь из глаз поверженного. Вы ошиблись, лорд Воле, но я на вас не в обиде.
— Это интересно! Воле щёлкает пальцами, и появляется дворцовый гвардеец.
— Вы узнаёте его?
— О да. Этот центаврианин хлестал меня перед Картажью.
— И узнаёте, что он держит?
— Да. Хлыст. Возможно, его он и использовал.
Подчиняясь кивку лорда, охранник передаёт хлыст ему.
— Отдаю его в ваши руки. Перед всеми свидетелями провозглашаю, что вы не будете наказаны и ни в чём не будете обвинены, что бы вы с ним ни сделали. Приступайте! И он отдаёт электрохлыст Г'Кару.
Взяв орудие пытки, Г'Кар медленно обходит гвардейца. Вид Г'Кара не предвещает ничего хорошего, и тот нервничает, на его подрагивающем лице выступают капельки пота. Воле доволен. Но, обойдя вокруг вспотевшего гвардейца, Г'Кар неожиданно улыбается и вновь занимает своё место рядом с Лондо.
— Скажите, министр, если бы я ударил вас — была бы виновата в этом рука, нанёсшая удар, или сердце, сказавшее ей: «рази!»?
— Ну хорошо. Конечно, сердце.
— Да, министр. У руки нет выбора, она делает, как сказано. Бремя лежит на сердце. И оно ушло вместе с Картажью. Вскоре после его смерти оно умерло и во мне.
Г'Кар швыряет хлыст на пол.
— Кроме того, все знают, что истинный источник боли — ни рука, ни сердце. Это язык. Не так ли, министр?
Вбегает Витари: случилось нечто чрезвычайное, Лондо срочно нужен. Перед тем, как уйти, Г'Кар успевает подмигнуть и послать воздушный поцелуй молодой даме, стоящей рядом с Воле. Та улыбается нарну, но тут же ловит взбешенный взгляд лорда.
Жано мёртв. Его тело висит в петле. Внешне похоже на самоубийство, но и Г'Кару, и Лондо ясно, что Жано убит. Я заглядывал в его глаза, говорит Г'Кар, и этот человек не искал смерти. Лондо согласен — его старый друг не из тех, кто вот так ушёл бы из жизни сам. Витари идёт звать охрану.
Байрон просит дать ему разрешение выступить перед Советом Союза, но он не хочет сказать, о чём именно. Гарибальди говорит, что его обязанность — знать, о чём он хочет говорить. Время президента, Деленн и всех послов дорого, у них важнейшие дела, и если он хочет получить даже пять минут, требуется сказать, о чём речь.
Пустив в ход свои способности, Байрон узнаёт, что сейчас все обеспокоенны внезапными нападениями на корабли. И он говорит Гарибальди, что информация могла бы помочь знают об этом и очень нарушаться. Byron Сообщает, что его информация могла бы помочь в борьбе с пиратами, но, если они поделятся ею с любым из правительств, другие заподозрят обман и сговор. Поэтому сообщение надо передать сразу всем.
И вот, после того как награждён аплодисментами посол бракири, корабли которых спасли команду с гибнущего судна дрази, Шеридан даёт слово лидеру колонии телепатов, Байрону. Лита здесь же, она раздаёт членам Совета папки с какими-то бумагами. Байрон начинает говорить.
— Боюсь, я собираюсь отклониться от объявленной темы, но моё сообщение не менее важно. Сейчас вы получили подготовленную свидетелем Литой Александер подробную информацию о том, что появление телепатов в различных мирах было организовано Ворлоном и достигнуто столетиями вмешательства на генетическом уровне. Среди них и мы, телепаты-люди. Созданные Ворлоном для обслуживания своих потребностей — и ваших, поскольку мы участвовали в войне с Тенями. Теперь войнакончена, и мы выброшены. Мы никому не нужны. На Земле мы фактически попадём в рабство, окажемся в клетке и должны будем работать по приказу.
Я обращаюсь к вам: вы должны помочь нам! Союз, который мы помогали создать, должен теперь помочь нам, передав нам и другим телепатам планету для нашей собственной колонии, нашего мира!
Шеридан прерывает его.
— Байрон, вы нарушили порядок. К тому же, то, чего вы просите...
— Немного по сравнению с нашими жертвами! На границах ваших владений есть много пригодных для жизни миров, которые не имеют для вас реальной ценности!
— Мне жаль, но здесь мы не можем ничего сделать. То, чего вы просите...
— Вы дадите нам! Ради вашего успокоения мы до сих пор скрывали свои возможности. Но теперь это изменится. Мы не верим в насилие и пойдём другим путём. Мы знаем всё, вот наш путь. За последние два дня, каждый из вас был просканирован, и мы знаем все ваши тайны, все государственные секреты, всё то, что вы скрываете друг от друга. Дайте нам новую родину, и вы больше никогда о нас не услышите. Не захотите — все ваши секреты всплывут.
Байрон и Лита покидают Совет прежде, чем потрясенный Шеридан и разгневанные послы успевают прийти в себя.
Чуть позже Шеридан, Деленн и Гарибальди обсуждают положение. Гарибальди взбешен так же как и послы, а то и хуже. На полу повсюду валяются розданные Литой документы.
Шеридан говорит, что вины Майкла тут нет. Телепаты обеспечивали разведку надежной информацией в течение нескольких месяцев и не заикались о подобных планах — откуда он мог знать о них? Всё равно должен был, отвечает Гарибальди.
Телепаты не зря не сказали ничего конкретного. Что они могли узнать? Без глубокого сканирования — только обрывки мыслей, которые были в голове во время контакта. Но кто помнит, о чём думал, делая каждый шаг за эти два дня? Кто-нибудь наверняка сочтёт угрозу утечки информации очень опасной. Что же теперь с ними делать?
Деленн считает, что, возможно, телепаты правы. Ворлонцы направили их эволюцию, и теперь, после войны, в которой телепаты помогли изгнать призраков, у них есть моральная обязанность помогать им. Всё ещё разгневанный Гарибальди саркастически предлагает в таком случае начать с благотворительного фонда; но отдать им планету? Ни за что.
Что вы будете делать, спрашивает его Деленн, если собственный народ вас ненавидит, вы вынуждены служить Пси-корпусу, подавляющему вас как личность, или глотать лекарства, делающие то же самое? Если на вас охотятся и стремятся поймать ваши собратья, если вам негде собрапться вместе с подобными вам без страха наказания?
— О'кей, согласен — говорит Шеридан. На идеальном уровне всё понятно.Но они добиваются своего неверным, неприемлемым путём.
Деленн огорчена и немного поражена.
— Кажется, я уже слышала это от президента Земли после вашей гражданской войны.
Ой! Шеридан застывает, словно он, как сказала бы Иванова, проглотил аршин. Расстроенная Деленн уходит, оставляя их.
— Чёрт побери, ну и память! Что скажешь, Майкл?
— Вот пропасть, как неудобно!
Но, по крайней мере, проблема пока остаётся политической и не обернулась насилием.
...
Вскоре Вирини сообщает Лондо, что регент приглашает его к себе. Так как он нездоров, встреча состоится в его личной спальне. Г'Кару не по душе эта встреча, но надо идти.
Свет в коридоре приглушён, тут почти темно. Подозрительный шорох сзалди говорит Г'Кару всё — это ловушка.
— Быстрее! — он подталкивает Лондо вперёд, а сам поворачивается и бросается навстречу трём фигурам в капюшонах, скользнувшим в коридор из потайной двери. Лондо устремляется к двери впереди, и тут сверху падает ещё один щит, отрезая его от Г'Кара.
В комнате Лондо ждёт не регент, а лорд Воле.
— Не надо было вам возвращаться на Центавр, Моллари. Мне не нужна ещё одна преграда, и теперь её не будет!
Он выхватывает кинжал и бросает его в грудь Лондо. Но происходит невероятное: клинок словно отражается от невидимой упругой преграды и, отлетев обратно, поражает самого Воле.
Лондо слышит тяжёлое дыхание, и из тени выходит странная фигура не то в латах, не то в скафандре. Там, где полагается быть глазам, в прорезях маски горит багровый огонь. Лондо делает шаг назад, дверь открывается... Г'Кар приканчивает последнего из неудачливых киллеров. Оглянувшись на страховидного чужака, Лондо уже не видит его — тот исчез.
— Скорее, пока не подоспели другие! — Г'Кар увлекает его прочь.
Байрон встревожен: несмотря на его запрет, несколько телепатов отправились наверх, чтобы пополнить запас продуктов. Пока мы вместе и не нарушаем законов, повторяет он, служба безопасности обязана защитить нас. Но стоит нам разделиться, опасность случайного инцидента резко возрастёт. Один из его друзей предлагает сходить за ушедшими, но Байрон боится, что это усложнит ситуацию ещё больше.
Его опасения оправдываются — один из телепатов во внезапной вспышке видит, как одного из ушедших избивает группа разозлённых дрази, требующих ответа — кто нарушил покой и выведал мысли их посла. Несколько телепатов хотят броситься на помощь товарищу, но Байрон кричит, что ответ насилием приведёт к катастрофе.
Несколько человек, не слушая его, устремляются к месту драки, вооружившись обрезками труб. Дрази выхватывают ножи.
Байрону, Лите и оставшимся с ними остаётся с ужасом следить за дракой...
К сидящему в одиночестве в зале Совета усталому Шеридану подходит Зак.
— Разрешите?
— Да. Мы как раз закончили. Знаете, я думал, что невозможно заставить всех послов действовать сообща. Теперь я знаю, Зак, как это сделать — пригрозить рассказать их секреты. Впридачу дрази заявили, что телепаты напали на них, и теперь угрожают местью. Сейчас, когда все сообщают об атаках на транспортных линиях, только этого нам не хватало. Эти дела с телепатами — как раз та соломинка, которая может сломать спину верблюда... Он вздыхает. — Наверное, вас послала Локли?
— Да, сэр.
— И наверное, просила напомнить, что она считала идею колонии телепатов не слишком удачной с самого начала.
— Да, сэр.
— Эх... Возможно, она была права.
— Она хочет поручить мне задержать их, но так как они под вашей защитой, не станет делать это без вашего разрешения. Их человеке 50, а то и 100 — как телепаты регистрировались не все, так что точно мы не знаем.
Деленн права, и мы обязаны телепатам, думает Шеридан. Но теперь ничего не сделать до тех пор, пока они не будут задержаны и сами не окажутся под охраной. Может, тогда удастся успокоить страсти.
— В связи с обстановкой я снимаю свою защиту. Вы уполномочены действовать, Зак.
Байрон просит телепатов не волноваться. Их задержат, но это неизбежно, через это надо пройти спокойно. Соберите наши запасы и вещи в одно место, говорит он.
Лита предлагает поговорить с Шериданом — несомненно, он выслушает её. В этом Байрон не сомневается, но думает, что, скорее всего, ситуация отчасти вышла из-под контроля президента. Сейчас послы настоят на их задержании.
Воинственно настроенный телепат, бросившийся в драку с дрази, спрашивает — они что, должны сидеть как овцы, когда придут их арестовывать?
— Нет. Мы откажемся идти под арест, но без насилия. Мы можем закрыть все люки отсека и блокировать лифты. Чтобы добраться сюда, bм придётся вырезать стены дюйм за дюймом.
— А когда кончится еда?
— Будем голодать. Когда члены Союза узнают о нашей голодовке ради мечты о своём мире, они могут изменить своё мнение о нас. Чем дольше безопасность не сможет добраться до нас, тем больше у нас времени для этой акции.
Но спорящий с Байроном телепат не убеждён. Он не хочет просто сидеть и ждать. Когда я был маленький и меня заподозрили в телепатических способностях, рассказывает он, родители тоже ждали — авось, не подтвердится, авось, Корпусу такой маленький и слабенький не понадобится. Но Корпус пришёл и забрал и меня, и сестру. Потом мы долго были в бегах, но были свободными! Покорно ждать и в итоге сдаться Корпусу — это не для него.
— Какой же у тебя план?
— У тебя умная голова, Байрон, ты просто не хочешь идти дальше. У нас есть свои секреты, и мы можем бороться. Мы уйдём отсюда, пока можно, разделимся и дадим им жару. Заставим понять, что если они не дают нам добром то, что нам нужно, мы будем драться!
— Драться? Может, и убивать?
— Если понадобится.
Он показывает несколько кинжалов, отобранных у дрази. Несомненно, они раздобудут оружие. Байрон сердит — насилие бесполезно, оно перечеркнёт всё. И всё-таки группа решительно настроенных телепатов покидает его команду.
...
Увидев Лондо, министр Витари тщательно изображает радость и беспокойство.
— Как я рад, что вы избежали опасности! Лорд Воле всегда был несносен, даже у регента были проблемы с его амбициями!
— Кстати о регенте, где он? Перед покушением вы сказали, что он готов встретиться со мной — так? Или, может быть, нет?
Витари нервничает и пытается отшучиваться, но ни Лондо, ни Г'Кар не шутят. Тогда министр говорит, что он действительно говорил с регентом, но когда вернулся к нему позже, тот куда-то исчез.
За спиной Витари из дверей тронного зала показывается рука, взмахами зовущая их к себе. Лондо тут же отсылает министра на поиски регента и устремляется в зал. Г'Кар, заглянув туда, остаётся охранять вход.
За троном, хихикая, прячется регент. Потом он неожиданно серьёзно говорит Лондо, что рад его появлению: только он сможет спасти его. Только Лондо обращался с ним по-человечески при Картажью... который всё ещё здесь, потому что здесь его наследство. И регент царапает плечи, на которых расположился его Сторож.
Во время разговора эмоции, поведение, мимика Регента шарахаются из крайности в крайность — восторг, тоска, страх, гнев, бесчувственная маска... Это дело Сторожа, он непрерывно вмешивается в нервную систему несчастного.
— Поэтому именно вы и помогли мне спастись?
— Нет, не совсем. Это был он. Знаете, вы им нравитесь. Вот почему они сохранили Вам жизнь. Они говорят, что вы похожи на них. Что у вас много общего.
— Кто «они»?!
— Ш-ш. Тихо, Лондо. Тихо. Ты последуешь за мной. Скоро, скоро ты будешь императором.
— Да.
— Мне жаль. Мне так жаль... У них есть сообщение для вас. Вы запрашивали о наших поставках и флоте. Они сказали — «Пусть идёт». Скоро вы всё это поймёте.
— Я хочу понять это сейчас!
— Нет, нет! Если вы когда-нибудь верили мне, Лондо, поверьте мне сейчас. У вас ещё есть немного времени. Постарайтесь провести его с удовольствием. Бегайте на солнышке, ешьте, смейтесь... как дурак. У вас так мало времени. Теперь идите. Быстро!
Он внезапно приходит в ярость и набрасывается на Лондо, выгоняя его из зала. Что он узнал, спрашивает дежуривший снаружи Г'Кар, но Лондо нечего ответить — он и сам почти ничего не понял.
В тронном зале появляется новая мрачная фигура. Пришелец недоволен. Он посылает Сторожу чуть слышный приказ, и тот обвивает шею регента щупальцем, начиная душить его.
Оставьте меня, кричит тот, — я же ничего не сказал ему...
Позже этой ночью так и не уснувший Лондо будит Г'Кара, расположившегося поперёк дверей его комнаты.
— Утром мы улетим на первом же транспорте на Вавилон 5.
— Я полагал, мы должны будем провести тут по крайней мере месяц?
— Я чувствую себя так, словно этот дворец выжимает из меня все соки, всю жизнь. Даже когда тут был Картажью, такого не было. Я боюсь, Г'Кар! Я впервые в жизни боюсь по-настоящему. И ещё эта информация... Кому ещё понадобились наши корабли, и что они делают с ними?
Жертвой очередной атаки становится корабль бракири. Его капитан взывает о милосердии — он готов сдаться, у них нет оружия и они никого не трогали. В ответ — залп с чужого корабля. Он исчезает, и тут же появляется корабль Центавра, словно это он уничтожил транспортник.
Байрон и Лита занимаются любовью, когда по каналу общего оповещения коричневого сектора раздаётся голос Зака. Он приказывает телепатам освободить проходы в сектор, в противном случае служба безопасности будет вынуждена применить силу, и ответственность за возможные последствия полностью ложится на нарушителей порядка. Зак просит также прибыть для переговоров Литу Александер.
Байрон говорит Лите, что она и в самом деле должна идти; Лита отказывается. Она останется с ним. Хорошо, говорит он, но на два-три дня, не больше. Потом тебе надо будет сделать точно так, как я скажу. Обещаешь? Лита неохотно соглашается.
